Российские чиновники отмечают: за последние 12 лет плохих родителей стало больше.
С 1996 года количество детей, обоих родителей которых лишили родительских прав, увеличилось в полтора раза. Из них всего 10% были лишены прав из-за жестокого обращения с ребенком. 70% детей теряют родителей из-за того, что органы опеки и попечительства находят весьма убедительные для суда доводы в пользу того, что родитель «не справляется со своими обязанностями». Но что эта фраза означает на самом деле?

***
Павел стал отцом в семнадцать лет. Через три года он разошелся с женой, которая пила и баловалась наркотиками, а их ребенок остался на попечении тещи. Павел старался общаться с дочкой, тем более что ее мать была занята личной жизнью. По мере возможности он помогал теще материально, но много ли может заработать человек без среднего образования? Так или иначе, основные хлопоты по воспитанию девочки пришлись на опекуна – маму бывшей жены.
Спустя несколько лет теща решила наказать бывшего зятя за недостаточную помощь – при посредничестве и помощи органов опеки она обратилась в суд. На тот момент Павел уже был повторно женат и пытался выбраться из бедности, как умел. Он не отрицал, что за последний год общался с дочкой меньше, чем следовало. Теща же настаивала, что такого негодного отца у ребенка быть не должно, и рассчитывала на поддержку органов опеки.
И, действительно: когда Павлу довелось пообщаться с представителями опеки, они уже были настроены против него. Обеспокоенные друзья Павла нашли социального работника общественной организации и попросили его вмешаться. Поворотным моментом в этой истории встреча Павла, соцработника и представителя опеки. Если раньше его семейную ситуацию характеризовали фразой: «Надо же, у балбеса такой замечательный ребенок», то теперь стали говорить, что ребенку нужен отец, и необходимо помочь семье.
Свои родительские права Павел сохранил, отношения с тещей наладил, стал искать способы закончить школу и сохранить свой заработок. Но сколько таких случаев проходит мимо внимания независимых служб?

Как лишают родительских прав в России
В российской практике опекуном или родителем инициируется судебный процесс в отношении другого родителя. Часто процесс инициируется органами опеки, особенно если речь идет о лишении прав обоих родителей. Органы опеки несут ответственность за сбор предварительной информации – они посещают родителей, собирают сведения об их образе жизни и представляют свое заключение в суд. В суде заслушиваются мнения разных сторон, если стороны присутствуют, а мнения различаются. Суд проходит в присутствии представителей прокуратуры. После вынесения решения ребенка помещают в больницу или приют, а уже потом – в воспитательное учреждение.

Европейский опыт лишения родительских прав
Каковы международные стандарты европейского права, которые, между прочим, Россия обязалась выполнять, подписав Европейскую конвенцию по правам человека?
Во-первых, европейский суд оперирует критерием, отсутствующим в российской практике: «эмоциональная связь между родителем и ребенком». Наличие этой связи означает: службы должны предпринять все, чтобы сохранить ребенка в семье. За последние пять лет Европейский суд принял решения, гласящие, что факт осуждения родителя или его психическая неполноценность не должны становиться основанием для лишения прав, если существует связь между ребенком и родителем. Однако в нашей стране критерии лишения родительских прав выдвигаются органами опеки, и не всегда их толкование исходит из показателя наличия эмоциональной связи.
Во-вторых, все развитые страны практикуют дозированное ограничение прав родителей. Суд может ввести запрет на тот или иной вид контакта, но полная изоляция ребенка от родителей – это редкость. В современной России возможны две крайности: либо ты родитель, либо ты никто своему ребенку. Между прочим, во время слушаний дел о восстановлении родительских прав мне не раз приходилось слышать это определение в адрес проштрафившихся родителей: «Вы сейчас ребенку никто!».

Сделайте меня обратно родителем
Если в странах Европы люди активно борются за свои родительские права, обращаясь в суды, то россияне этого не делают. То ли они убеждены в безнадежности этой процедуры, то ли им даже в голову не приходит воспринимать действия органов опеки как не вполне правовые.
Не секрет, что в России восстановить родительские права сложно: статистика свидетельствует, что лишь менее полутора процента родителей, лишенных прав, могут их вернуть со временем. Ведь родитель, лишенный родительских прав, в суде, скорее всего, столкнется все с тем же инспектором опеки, который ратовал за лишение. Инспектор обязательно расскажет о том, каким плохим был родитель, и о том, как хорошо ребенку в новых условиях.
У нас нет организаций, которые бы помогли родителям отстаивать свои права. Практически нет организаций, которые бы предотвращали наступление критической ситуации, в которой речь идет о полном лишении родительских прав. Органы опеки в силу своей перегруженности обращают внимание лишь на те семьи, где все запущено настолько, что единственный выход - изъять ребенка. Но разве задача органов опеки и других служб не состоит в предотвращении таких крайних случаев? И только ли перегруженность мешает службам вовремя реагировать?
В небольшом городе папу-врача обвинили во врачебной ошибке. Папа во время расследования запил и уволился с работы, хотя расследование показало отсутствие его вины. Жена, как это случается, стремилась ограничить потребление спиртного тем, что сама начала выпивать с мужем за компанию. Трое детей оказались без должного присмотра.
Органы опеки сочувствовали семье и потратили время, чтобы устроить родителей на лечение, а на время лечения поместить детей в семейный детский дом. Потом папе и маме предложили пройти курсы переподготовки – и дети вернулись в семью. По словам инспектора опеки, это была борьба за семью, хотя многие полагали, что следует просто изъять детей из семьи. Ведь родители не сумели выкарабкаться из проблем, а значит - не дорожат детьми.

***
Чтобы сократить количество детей в воспитательных учреждениях, логичным было бы как можно реже прибегать к практике лишения родительских прав, вместо этого оказывая поддержку семье. Может быть, стоит начать с того, что делают британские службы, которые накладывают финансовые обязательства по устройству ребенка, изъятого из семьи, на службы, которые изъяли ребенка? А также ввести ответственность и за то, что социальные службы упускают проблему на стадии развития?